– Я не особенно старался, – фыркнул Тихоня, – просто жить хотелось.
– Желание понятное. Ладно, поговорим о деле. Ты не догадываешься, почему я здесь?
– Если не за тем, чтобы сделать меня стукачом, тогда почему?
– Я пришел сюда… по просьбе твоего друга Захара.
– Ах, вот как, кажется, у него случились неприятности по службе?
– Для арестанта следственного изолятора ты неплохо информирован.
– Все-таки не на необитаемом острове живем…
– Ты знаешь, что тебе грозит остров Огненный?
– Догадываюсь, не дурак. Три трупа на шее многовато, а если учитывать, что этим я еще и насолил администрации, можно гарантировать, какие характеристики отправят в суд.
Сан Саныч сложил руки на груди и произнес:
– Суда может и не быть.
Матвей не выглядел удивленным:
– Ну да, конечно, мы живем в царстве гуманизма. Чего же мучиться бедному узнику? Просто однажды ко мне в хату ввалятся четверо амбалов. Один сядет на ноги, двое будут держать руки, а четвертый – спокойненько так, со знанием дела, начнет душить подушкой. А потом можно будет отписать письмо мамане, что, дескать, скончался от сердечного приступа. Я уже к такому раскладу готов…
– Ну, насчет мамаши ты, конечно, загнул. Насколько мне известно, ты вместе с Захаром в одном детдоме рос.
– Вижу… Сан Саныч, от вас ничего не скроешь.
– Это ты верно сказал. Знаю я и о том, что ты вместо него срок отмотал.
Матвей встрепенулся:
– Об этом никто не знает… вот разве что сам Захар рассказал.
– Не переживай, – мягким движением руки успокоил его Сан Саныч, – так оно и было. Захар нам все сам рассказал. Так вот, я тебе хочу сказать, у тебя есть возможность не только выбраться отсюда невредимым, но еще и начать свою жизнь заново, сменив привычки, имя, может быть, даже лицо. Наколки? – посмотрел он на пальцы Тихони, густо облепленные перстнями. – Можно вывести в косметическом салоне. Останутся всего лишь небольшие рубчики, совсем незаметные. Правда, я слышал, что это недешевое удовольствие, но новая жизнь стоит того. Тебя как, устраивает подобный расклад?
– И что же я должен за это сделать?
– А ничего особенного, – вяло отреагировал Сан Саныч, – точнее, то, к чему ты уже начал привыкать. Работенка не пыльная. Убить одного человека. Это тебе не заточкой направо и налево кромсать, когда кровь отовсюду фонтаном брызжет. Нажал себе на курок и получил все, что хотел.
– И что это за человек? Можно взглянуть на его фотографию?
– Вот это уже деловой подход, – энергично качнул головой Сан Саныч. – Вижу, что наши отношения развиваются по спирали. Фотографию я тебе дать пока не могу. И знаешь почему?
– Не доверяете?
– Если бы не доверял, меня здесь просто бы не было. А потому, что стрелять ты пока не умеешь. Это тебе не ножичком размахивать. Этому, дорогой ты мой, нужно еще учиться. И учеба, хочу тебе сказать, будет самая серьезная. Ты понимаешь, о чем я говорю?
– Как же не понимать, – скривились губы Тихони в злой усмешке. – Как говорится, из огня да в полымя.
– Возможно. Но у тебя нет другого выбора. Ты будешь действовать не один, а с такими же гвардейцами, как и сам. Никаких вопросов им не задавать. Друг друга вы будете знать только по кличкам. Абсолютная конспирация, тебе все понятно?
– Но я еще не дал согласия.
– Хм… мне показалось, что ты на все согласишься, только бы не гнить заживо на острове. Ну, так что, решайся. Если ты говоришь «да», то дня через три, в крайнем случае через неделю, ты получишь новенький паспорт, на котором только-только просохла тушь, и блестящие перспективы на всю дальнейшую жизнь.
– Хорошо, я согласен.
– А чтобы ты поверил, что я не шучу, как только переступишь порог тюрьмы, я дам тебе поговорить с твоим приятелем Захаром. Устраивает?
– Вполне.
Сан Саныч поднялся. Секунду помешкав, протянул руку:
– Ну что ж, до встречи.
Глава 41
ГНИЛЫХ В СЕМЬЮ НЕ ПРИНИМАЮТ
Раздался робкий стук, и Шибанов, подняв голову, негромко произнес:
– Войдите.
Дверь распахнулась, и на пороге показалась красивая девушка в лейтенантских погонах. Елизавета Петровна. Или просто Лизонька. Черноокое двадцатидвухлетнее дитя с огромной, толщиной в мускулистую руку, косой. Она работала в информационном отделе и считалась квалифицированным специалистом в компьютерном деле. Внешне строгая, почти неприступная. Но многим в отделе было известно, что это не так и ее расположением пользуется майор Усольцев. Посмотрев на длинные ноги коллеги, Шибанов с тоской подумал о том, как бы он хотел оказаться на месте счастливчика. Лизонька мило улыбнулась и несмело прошла в кабинет. В руках несколько листочков, слегка колыхавшихся при каждом шаге.
– Все документы, кроме одного, являются фальшивыми. Подлинные только водительские права, выданные на имя Мерзоева Василия Федоровича, уроженца города Альметьевска. Трижды судимого, – ласково защебетала девушка.
Как-то однажды Лизонька призналась, что на втором курсе была избрана «Мисс красавицей» института. Что ж, в это нетрудно поверить. Вот только чем сумел взять ее Усольцев? Далеко не Аполлон. Росточка небольшого, а кроме того, имеет хвост из трех малолетних детей. И поди ж ты, охмурил! Интересно вот только, где они встречаются? У нее дома, где, кроме сердитой мамы, имеется еще и престарелая бабушка, или прямо в рабочем кабинете старшего опера?
– Спасибо, Лизонька, вам не стоило беспокоиться, я бы сам пришел к вам за распечаткой, – пробормотал капитан.
Елизавета Петровна неопределенно пожала плечами:
– Это моя работа, – и, едва встретившись с Шибановым взглядом, повернулась к двери.
На мгновение Григорию показалось, что между ними протянулась невидимая нить, и, желая проверить собственную догадку, он, чуть волнуясь, произнес:
– Елизавета…
– Да? – Девушка повернулась, чуть улыбнувшись уголками губ.
– А что вы делаете сегодня вечером?
Взгляд слегка удивленный, в глазах понятное недоумение. Шибанов уже ненавидел себя за просящий тон. Можно было бы сказать как-то иначе, небрежнее, что ли. Как бы мимоходом, а то и голосок даже слегка дрогнул, как будто от ее решения зависит едва ли не его жизнь.
– Я сегодня вечером занята, – неопределенно протянула Лизонька, – у подруги день рождения.
Григорий едва не стукнул себя кулаком по лбу. Ну конечно, как же он мог запамятовать. Сегодня четверг. А именно в этот день Усольцев брал у своего приятеля ключ от дачи.
Боже, чего только не померещится с похмелья!
– Извините, не знаю, что это на меня нашло. – Волна смущения накрыла его с головой. Он уже дал себе твердую клятву, что не выкинет в следующий раз ничего похожего.
– Знаете что, давайте встретимся с вами послезавтра, я взяла билеты на концерт, но моя подруга пойти не может, и я буду рада, если вы составите мне компанию… Что же вы молчите? Или раздумали?
Голос у нее был слегка дразнящим, так и заманивал в какие-то заповедные кущи.
– Нет, что вы! С большим удовольствием.
– Вот и договорились, – улыбнулась она мягкой улыбкой и золотой рыбкой выскользнула из кабинета.
Личная жизнь понемногу налаживалась.
Итак, что мы имеем. Капитан Шибанов поднял листы и принялся вчитываться в текст. Оказывается, господин Мерзоев был человеком довольно опытным. Дважды сидел за грабеж и один раз, последний, за вооруженное ограбление. С такими статьями он вправе был рассчитывать в местах заключения на самый радушный прием. Через три года пробился в лагерную элиту. Прописан на данный момент по улице Багрицкого. Не мешало бы осмотреть апартаменты покойного. Ладно, отложим на потом.
Интересно, какой он был при жизни? Капитан нажал на клавишу. На экране компьютера появилось две фотографии Мерзоева – тюремные, самые что ни на есть обыкновенные, напрочь лишенные каких-то художественных изысков – в анфас и в профиль. Крупное волевое лицо с мясистым носом. В облике ничего интеллигентного. Такого человека запросто можно представить где-нибудь в темном переулке, сжимающего в могучих руках черенок от лопаты. Дальше фотографии вполне мирные: вот Мерзоев нанизывает небольшие куски мяса на шампур, на столике лежит нарезанный лучок, аппетитно алеют дольки нарезанных помидоров. Немного в сторонке – бутылка красного вина. Все как и положено! Рядом две девушки – очень красивые, с распущенными волосами. Наверняка взяты напрокат из какого-нибудь модельного агентства. Девушкам хорошо – мясца покушают, да и менеджеры тоже внакладе не останутся.