Захар с трудом дождался окончания смены. Кто бы мог подумать, что все решится в течение каких-то нескольких дней. А это означает, что можно продолжить прерванный отпуск и запереться с Инной в какой-нибудь деревенской хате недели на две. Продолжение отпуска обещало быть потрясающим.

Захар ощутил необычайный подъем, даже к Вороне в этот день он почувствовал нечто вроде приятельской симпатии. Следовало не выдать своих чувств, и, когда недруг прошел мимо, Захар уверенно соорудил на лице маску снисходительности.

Ефим Кузьмич неторопливо и как-то по-особенному основательно составлял ящики в самый угол двора. Глядя на него со стороны, легко верилось, что три четверти своей жизни он имел дело исключительно со стеклотарой.

Грузчик заметил Захара издалека и в знак приветствия скучновато вскинул руку. Торопиться навстречу не спешил, как будто не хотел расставаться с любимым делом, и, лишь когда выстроил ящики в высоту с Александрийский маяк, степенно спустился на землю и, натянуто улыбнувшись, протянул руку.

– Здорово, Кузьмич, – пожал Захар крепкую и сухую ладонь. – Ну как, ты эту продавщицу-то пока еще не вздрючил, что тебя, как школьника, отчитывала?

– Хм, я вижу, ты в хорошем настроении. Рассказать что-то хочешь? – Кузьмич перевернул ящик вверх дном, стряхнул налипшую грязь и, более не заботясь о чистоте халата, уверенно уселся.

– Ты хороший психолог, мгновенно меня вычислил, – даже не пытался скрывать своего ликования Захар. – Узнал я, кто охранников завалил.

Кузьмич ответил не сразу, было заметно, что все в своей жизни он делал основательно и не спеша – и выверял не только каждый шаг, но и слова, предпочитая не сорить ими понапрасну.

– Дырку на пиджаке сделал? – неожиданно спросил Кузьмич.

– А это-то зачем? – искренне удивился Захар, не подозревая о подвохе.

– Как зачем? А для ордена! Такое дело раскрутить, это не каждому под силу.

Кузьмич зажевал белый фильтр и ловко сдвинул папиросу в самый угол рта.

– Издеваешься? А я ведь тебе на полном серьезе говорю.

Из магазина вышла директриса и, уперев руки в бока, зорко осмотрела двор. Она напоминала античного завоевателя, созерцающего свои бескрайние владения, единственное, что выдавало в ней женскую особь, так это легкомысленный коротенький халатик, из-под которого вызывающе выглядывали крупные бедра.

Захар невольно улыбнулся, подумав о том, с какой нежностью Кузьмич поглаживал эти несколько пудов мяса. Подобные изыски на любителя, и вряд ли что может ворохнуться в его собственной душе, если он начнет ласкать ноги слонихи. Разглядев грузчика, покуривающего в углу, она в сердцах махнула рукой и вернулась в магазин. Впрочем, сзади она смотрится очень даже неплохо, задержал Захар взгляд на ее талии.

– И я серьезно… Не дергайся! Выслушай сначала меня. Тебе было сказано: не привлекать к себе особого внимания. А ты что сделал?

– Что? – не понял Захар.

– Что, что… Конь в пальто! – пыхнул струйкой вверх Кузьмич. – Ты себя суперменом, что ли, возомнил?

– О чем ты? – непонимающе заморгал Захар.

– Зачем ты выдрючивался на стрельбище?

– Ах, вот ты о чем, – не удержался от улыбки Захар.

На прошлой неделе после дежурства охранники большой компанией заявились в тир поупражняться в стрельбе. И, к удивлению всех присутствующих, Захар не промазал ни разу, легко подтвердив свой мастерский норматив.

– Как-то само так получилось… Я обо всем забываю, когда у меня в руках оружие. А потом, хотелось как-то авторитет заработать, что ли, все-таки новый коллектив, – протянул он неопределенно.

– Вот и заработал, – зло швырнул папиросу в кучу ящиков Трошин. – А может, ты хочешь, чтобы на тебя как на киллера смотрели? – как-то странно взглянул майор на Захара.

– Нет, но…

– Я предупреждаю тебя еще раз, если уже не поздно: не высовывайся, делай свое дело тихо и незаметно. Ты думаешь, мне нравится ящики таскать и старух похотливых трахать? – кивнул Кузьмич в сторону магазина. – Однако я иду на это. И засунул свое самомнение глубоко в задницу, вот так-то! Ладно, хватит наставлений, что ты там хотел еще сказать?

– Кстати, а ты откуда знаешь про стрельбище?

– Ты забываешь, что я не только грузчик, но еще и мент. У меня имеются свои оперативные источники.

– Понятно, – не пожелал вдаваться в подробности Захар. А смысл? Все равно ничего не скажет. – Я тут разговаривал со Степанычем.

– С Федосеевым, что ли?

– С ним, – уже не удивлялся Захар, – так вот, он мне сказал, что в этом деле замешан Карась.

– И это все?

– А разве мало?

– Ты не сказал ничего нового. Это всего лишь одна из версий, она разрабатывается. Но она не главная. Лично я не верю, что Карась способен на такое, все-таки он сам из этого района, а, как правило, волк не режет овец у собственной норы. Я его немного знаю… это не его почерк. Хотя… почему бы и нет. Ладно, сообщу о твоих подозрениях полковнику, – поднялся с ящика Кузьмич. – Хочу тебе сказать, опостылело мне тут, если бы не директриса, давно бы придумал предлог, чтобы слинять.

– Ты куда пошел, ящики таскать?

– Захар, за кого ты меня принимаешь? Пошел хозяйку дрючить. Не видел, что ли, она в коротеньком халатике была. Я прихожу к ней в кабинет, а она уже ждет меня наготове, растопырив ноги. Ты же за меня этого не сделаешь, – превратился Кузьмич в обыкновенного работягу, и еще с минуту из недр магазина раздавался его громкий хохот.

– Значит, все-таки Карась? – посмотрел полковник Крылов на Усольцева, напряженно сидящего перед ним с прямой спиной. – Признаюсь, не ожидал. Я-то думал, что высветится кто-нибудь посерьезнее. А оно вот как оказалось.

– Может, взять Карася да попрессовать его как следует? Не железный, расколется, – предложил Усольцев.

– Но чем ты его возьмешь, майор? Подбросишь ему в карман наркоту или паленый «ствол»? Не выйдет! Все это старо и не сработает. Он облеплен адвокатами, как дерьмо мухами, уже через пару часов его отпустят, а мы с тобой, в свою очередь, окажемся в такой клоаке, что от нас запашок еще долго исходить будет. А потом, и «крота» нашего засыпем. К такому делу следует подходить деликатно и действовать наверняка, чтобы у него даже ни на секунду не возникло подозрений, что его плотно пасли. Чем он занимается? – Полковник посмотрел на Шибанова, сидящего рядом с майором.

– Всем сразу, – отвечал капитан. – Вымогательство, рэкет, грабеж. Но сам лично нигде не участвует, только координирует работу. И поэтому зацепить его будет очень трудно.

– Так не бывает, подумайте, – твердо заявил полковник.

Сейчас он обращался к ним едва ли не официально, что было весьма неприятным симптомом. Полковник был раздражен.

– Впрочем, у него есть одна слабость, можно даже сказать, болезнь, – нашелся капитан. – Насколько мне известно, он любит угонять машины. Нечасто, но регулярно и самостоятельно.

– Это уже кое-что, капитан. – Полковник скрестил руки на груди. – У тебя есть на него выход?

Шибанов на минуту задумался, уперев глаза в крохотный бюст Че Гевары, стоящий на столе полковника. К чему он здесь? Такой вопрос хотели бы задать полковнику многие.

– В близком окружении Карася у меня своих людей нет, – честно признался капитан, – но у меня есть возможность выйти на людей, которым он доверяет.

– Хорошо, капитан. Еще раз подчеркиваю, действовать только наверняка. Ладно, все свободны.

Все человечество разделяется на две половины: людей увлеченных и людей равнодушных. Вторых гораздо больше. Первые чаще всего, кроме своего основного занятия, которому посвящают жизнь, непременно имеют хобби. Одни занимаются собирательством зеленых бумажек с изображением заморских руководителей, другие – коллекционируют виллы стоимостью в несколько миллионов каждая; у третьих запросы поменьше – их вполне удовлетворяют аквариумные рыбки или редкие марки.

У Карасева Тимофея Петровича хобби было иного рода, редкое. Он собирал сигнализации автомобилей. Не то чтобы он скупал их по всему миру и в качестве важнейших трофеев своей жизни складывал в шкаф. Дело обстояло по-иному – он собирал свои победы над мудреной техникой. И чем она была сложнее, тем радостнее для него была победа. Самую сложную охранную систему он мог вывести из строя всего лишь за пятнадцать минут. Особым изыском своей работы он считал умение, не отключая сигнализацию, завести двигатель. Возможно, это где-то смахивало на пижонство, но как приятно смотреть на мигающую лампочку при работающем моторе.